[osakaosaka]

Напомнили о стихах, открылся "шрам".

Вересковый мед

"Вересковый мед"



Из вереска напиток

забыт давным-давно

И был он слаще мёда,

Пьянее чем вино



В котлах его варили

И пили всей семьей

Малютки-медовары

в пещерах под землей



Пришел король шотландский,

безжалостный к врагам,

Прогнал он бедных пиктов,

К скалистым берегам.



Лето в стране настало

Вереск опять цветёт,Но некому готовить

Вересковый мёд.



В своих могилках тесных,

В горах родной земли,

Малютки медовары,

Приют себе нашли.



Король по склону едет

Над морем на коне.

А рядом реют чайки,

С дорогой наравне.



Король глядит угрюмо,

И думает: "Кругом

Цветёт медвянный вереск,

А меда мы не пьем!"



Но вот его вассалы

Приметили двоих,

Последних медоваров,

оставшихся в живых.



Вышли они из-под камня

Щурясь на белый свет

Старый горбатый карлик,

И мальчик пятнадцати лет.



К берегу моря крутому

Их привели на допрос,

Но ни один из пленных,

Ни слова не произнёс.



Сидел король шотландский,

Не шевелясь, в седле,

А маленькие люди

стояли на земле.



Гневно король промолвил:

- Плетка обоих ждет,

Если не скажете, черти,

Как вы готовите мед!



Сын и отец смолчали,

Стоя у края скалы.

Вереск шумел над ними,

В море катились валы.



И вдруг голосок раздался:

- Слушай, шотландский король,

Поговорить с тобою

С глазу на глаз позволь.



Старость боиться смерти,

Жизнь я изменой куплю,

Выдам заветную тайну,-

Карлик сказал королю.



Голос его воробьинный

Резко и четко звучал.

- Тайну давно бы я выдал,

Если бы сын не мешал.



Мальчику жизни не жалко,

Гибель ему ни по чем.

Мне продавать свою совесть

Совестно будет при нем.



Пусть его крепко свяжут

И бросят в пучину вод

И я научу шотландцев

Готовить старинный мед.



Сильный шотландский воин

Мальчика крепко связал

И бросил в открытое море

С прибрежных отвесных скал.



Волны над ним сомкнулись,

Замер последний крик.

И эхом ему ответил

С обрыва отец-старик:



- Правду сказал я, шотландцы,

От сына я ждал беды,

Не верил я в стойкость юных,

Не бреющих бороды.



А мне костер не страшен,

Пусть со мною умрет

Моя святая тайна,

Мой вересковый мед.



О.Н. его очень любила. Может, и сейчас любит, надеюсь, она еще жива. А я сижу, зараженная, и вспоминаю единственного человека, который поддерживал меня, когда ушли и Ксюхо, и И. В. Каждая по-своему.